Стихи известных и неизвестных авторов

Клюква
Собирайте, товарищи, клюкву,
Клюква в рот не прискачет сама
Открывайте кингстоны и люки,
Чтобы клюква лилась к нам в дома!
Кисели из неё бесподобны,
Витамины творят чудеса.
Подставляйте корзины, подолы,
Рюкзаки, кузова, туеса!
Говорят, что не спорят о вкусах.
Не смирюсь с этим мненьем вовек!
Человек, наполняющий кузов,
Он, поверьте, вдвойне человек.
На болотах аукайтесь чаще,
Не чурайтесь взаимных опек.
Человек, беззаботно кричащий,
Он, поверьте, втройне человек.
Пусть вопят буржуазные злюки,
Пусть жуют испитой ананас.
Всё равно по количеству клюквы
Не догонит Америка нас!
Дмитрий Сухарев

Дождик
А дождь был попросту смешной —
Подпрыгивал, названивал —
Не проливной и не сплошной,
А так, одно название.
Он не хлестал, как сатана,
Не ухал черной лавою —
Он был похож на пацана
С картонной саблей бравою.
И человека не нашлось,
Чтоб зонтиком позорился.
И мне домой никак не шлось,
Хоть дома не поссорился.
Я на бульваре поболтал
С детишками-копушками,
Потом стихи побормотал
На скверике у Пушкина.
А дождик прыгал нагишом,
Старательно и ревностно,
И я тянул, и я не шел,
И был хороший редкостно.
Дмитрий Сухарев

Скоро полночь. Небеса черны.
Улеглась дневная суета.
Протянулись в сторону луны
Жалобные прутики куста.
Мой усталый полусонный двор
Тёмен от недавнего дождя,
И слезится старенький забор,
Через лужи вброд переходя.
Стены, крыши, влажный двор ночной
И фонарь тщедушный на столбе,
Позабыв о сути прикладной,
Существуют сами по себе.
И деревья, ждущие рассвет
Нового, неведомого дня,
Безучастны. Им, бессонным, нет
Никакого дела до меня.
Отчего же этот непокой?
С сонным миром чувствуя родство,
Что же я ловлю с такой тоской
Исповедь безмолвную его?
Меж стволов петляя и столбов,
Вглядываясь в сумрачный пейзаж,
Как неразделённую любовь,
Я в себе лелею эту блажь,
Эту прихоть: в небеса глядеть,
Растворясь в пространстве городском
И наивно силясь овладеть
Непереводимым языком.
Л.С.

Грач над березовой чащей.
Света и сумрака заговор.
Вечно о чем-то молчащий,
неразговорчивый загород.
Лес меня ветками хлещет
в сумраке спутанной зелени.
Лес меня бережно лечит
древними мудрыми зельями.
Мятой травою врачует -
век исцеленному здравствовать,
посох дорожный вручает -
с посохом по лесу странствовать...
Корни замшелого клена
сучьями трогаю голыми,
и откликается крона
дальними строгими гулами.
Резко сгущаются тени,
перемещаются линии.
Тихо шевелятся в тине
странные желтые лилии.
Гром осыпается близко,
будит округу уснувшую.
Щурюсь от быстрого блеска.
Слушаю.
Слушаю.
Слушаю.
Юрий Левитанский

Зауралье
Тихо плещет вода о дощатый паром,
о дощатый паром, о смолистое древо.
Черный лес впереди, как рисунок пером,
как рисунок пером, ускользающий влево.
Черный лес позади полон зыбких теней,
полон зыбких теней, их страстей и борений,
непробудных болот и замшелых камней,
и замшелых камней — первородных творений.
Равнодушно и сонно. Движенье Туры,
лишь движенье Туры средь осеннего леса
поглотило закат, отразило костры,
отразило костры, не имевшие веса.
Первый бакен зажгли. И по стрежню реки,
и по стрежню реки, как по зябнущей коже,
рассыпаясь, бегут, мельтешат огоньки,
мельтешат огоньки лунной ряби и дрожи.
Кто-то песню запел, кто-то бросил весло,
кто-то бросил весло, и притих, и неслышен...
Чью-то лодку с излучин несло и несло,
все несло и несло мимо спящих камышин...
Юрий Гречко

Перед сном,
перед тем, как обнимет покой,
навестить существо,
что зовется рекой.
Не забыть у излучины,
там, где луга,
как флаконы, обнюхать ночные стога.
А потом,
наблюдая густеющий сад,
поразмыслить о времени,
глянув назад.
Ухватясь за его равнодушную нить,
постараться вокруг никого не винить.
Ни вот эту холодную каплю дождя,
что упала за ворот,
мурашки будя;
ни вот тот голосок,
воспаривший, как дух,
что не твой предназначен умасливать слух;
ни вон ту озаренную звездами пасть...
Никого не винить,
не бранить
и не клясть.
Постоять у реки. Ощутить ее ток.
И не важно теперь,
кто ты: бард или стог?
...Постоять у реки, на своем рубеже,
и уйти
с безупречной улыбкой в душе!
Глеб Горбовский

Когда заря губами влажными
целует неба полосу
и облака многоэтажные
вершин касаются в лесу,
когда глаза цветов распахнуты
и полны нежной синевы,
и одуванчики, как шахматы,
расставит кто-то средь травы,
когда бежишь крутой тропинкою
туда, где бьют кустов ключи,
и золотыми паутинками
тебя касаются лучи,
когда летишь-паришь над бездною
дремотно-светлого пруда,
то все земное и небесное
в тебе смешается тогда.
Душа и плоть пересекаются
(хоть тело – смертное, увы!),
когда рука богов касается
твоей беспечной головы.
Евгений Тищенко

Ночь, аэропорт, огни, такси
И ты идешь из темноты...
Искра меж нами, импульс, дрожь,
Бегу, не жду когда дойдешь.
И поцелуи на губах
Страстей огонь горит в глазах!
И рвется сердце из груди,
Уносит нас волной любви
Желанье накрывает с головою,
Женщину сраженную тобою!!!

- Что-то сломалось...
- Да ничего. Просто чуть-чуть устал.
- Треснула жизнь. Экая жалость...
- Вовсе нет -- пьедестал.
- Цели не вижу перед собою.
- Сделай дорогу сам.
- Всю свою жизнь ищу я покоя.
- Разве он нужен нам?
- Все непонятно и непривычно.
- Это всего лишь бред.
- Темень вокруг, и нет даже спички.
- Просто иди на свет.
- Теряю любовь и в друзей я не верю.
- Недолговечна тоска.
- Нет мне пути, захлопнуты двери.
- Ключ у тебя в руках.
- Разве я нужен? Кто меня помнит?
- Кто-то с надеждой ждет.
- Где же тот друг, что желанья исполнит?
- Рядом с тобой идет.
- Что-то случится, что-то случилось.
- Лишь бы хватило сил
- Как же так странно все получилось?
- Видно, ты так просил...

Андрей Тарасов

Когда во вселенной царило утро
И боги из праха мир создавали,
Они разделили Силу и Мудрость
И людям не поровну их раздали.
Досталась мужчине грозная Сила,
Железные мышцы и взгляд бесстрашный,
Чтоб тех, кто слабей его, защитил он,
Если придётся, и в рукопашной.
А Мудрость по праву досталась жёнам,
Чтобы вручали предков заветы
Детям, в любви и ласке рождённым, -
Отблеск нетленный вечного Света.
С тех пор, если надо, встаёт мужчина,
Свой дом защищая в жестокой схватке;
Доколе ж мирно горит лучина,
Хозяйские у жены повадки.
И если вдруг голос она повысит,
Отнюдь на неё воитель не ропщет:
Не для него премудрости жизни, -
Битва страшна, но в битве и проще.

из книги "Волкодав"

Когда ты выгибаешь спину,
Нагая, на краю постели,
Я чувствую такую силу,
Такой азарт и трепет в теле.
Когда ты поднимаешь ноги
С бесстыдной смелостью любовниц,
Меня благословляют боги
Обряд прекраснейший исполнить.
Когда ты надо мной, как птица,
Летишь, роняя капли страсти,
Так сладко – вдруг остановиться -
Внутри твоей горячей власти.
Войти в распахнутую нежность,
Сливаясь грудью и губами
И погрузиться в неизбежность,
Того, что происходит с нами!
Петр Давыдов

Печаль своим крылом коснулась:
Легонько тронула, скользя,
И, пролетая мимо – улыбнулась…
Я знаю точно: без тебя – нельзя.
На цыпочках – тихонько, осторожно
Пройти по жизни - просто, не любя,
И слЕда не оставить – невозможно…
И понял я: нельзя мне без тебя.
Среди иллюзий, жизненных исканий
Среди несбыточных непознанных миров
Мне без тебя – печали расставаний…
И лишь с тобою - счастье, жизнь, любовь.

найдено на просторах интернета. автор неизвестен.