Стихи известных и неизвестных авторов

На сцену вышел раненный артист,
На трость свою оперся неуклюже.
Он на войне работал как танкист,
Вернувшись, он у микрофона служит.

Его глаза горят огнем любви,
Хотя ходил он под прицелом смерти.
И он несет, поет слова свои
О страшной и жестокой круговерти.

И напряжен, и заворожен зал,
Наполнен и восторгом, и волнением.
И каждый зритель мысленно призвал
Своих дедов на это выступленье.
Своих отцов, прабабок, матерей,
Всех тех, кто проходил часы страданий
И знает дым, и черный запах дней
Былой войны тяжелых ожиданий.

Они стоят, невидимо, рядком
И слушают печально и спокойно,
И знают, что в опасности их дом,
Земля родная. И им снова больно.
Все повторяется, но только в этот раз
Мы не допустим крови и вторжений.
Готовы мы в любой кромешный час
Стремится к миру на полях сражений.
Готовы мы за братьев и сестер,
За сыновей, детей, соседей
Вести жестокий, жесткий разговор
Без всяких там советов википедий.


Артист закончил, музыка легла,
Устала, смолкла, стихла осторожно.
И зал поднялся дружно и стремглав
И грянул гром оваций многосложных.

Автор: Анатолий Эстрин

Природной красотой заворожен навечно,
В ней можно позабыть, что время быстротечно.
Она вселяет в душу надежду и покой,
В любое время года и летом и зимой.
Дивиться не устану на красочный рассвет,
На то, как солнце яркое с небес нам шлет привет.
Люблю природу русскую, ее бунтарский нрав,
И снег люблю, и дождь, и зелень летних трав.

Парамоненко Юлия

Комсомолец я, комсомолец!
И как радостно думать мне:
За такой вот билет комсомольский
Погибали мальчишки в огне.
Игорь Д. (7 класс):

Господи, что же я вечно ценю не тех?
Что ж я совсем ненужных пускаю в душу?
Это действительно страшно. А я всё – в смех…
Только вот смех неискренний и натужный…

Что ж я так рьяно держу тех, кто хочет бежать?
Что ж я никак не могу отпускать их без боя?
Я так устала в ненужных спасенья искать…
Только вот снова и снова лечу с головою

В руки чужие, не в сердце /опять промахнулась…/
Я и сама до конца не пойму, что со мной.
С опытом это приходит: с ненужным проснулась –
Выпила кофе, умылась и молча домой.

Только зачем же я после молюсь не за близких?
Нет бы за маму и папу… А я за чужих…
К Богу с молитвой о тех, кто ушел по-английски.
В память о каждом лишь слезы и новенький стих.

Что ж я за каждым реву, как последняя дура?!
Что ж их уходы никак по ночам не забудутся?
Что ж ошибаюсь так часто? Такая натура?
Господи, это хоть чем-то когда-то окупится?!

А что? Мне нравится хомяк!
И глазки, и фигурка.
И домосед он, и добряк,
И загляденье - шкурка!
А что за щёчками слегка
Оттянуты мешочки -
Так ведь в норе у хомяка
И сыновья, и дочки!

Т. Белозёров.

Бы у кошки сын приёмный -
Не котёнок, а щенок,
Очень милый, очень скромный,
Очень ласковый сынок.

Без воды и без мочала
Кошка сына умывала;
Вместо губки, вместо мыла
Язычком сыночка мыла.

Быстро лижет язычок
шею, спинку и бочок.
Кошка-мать -
Животное
Очень чистоплотное.
Но подрос Сынок приёмный,
И теперь он пёс
Огромный.

Бедной маме не под силу
Мыть лохматого верзилу.
На громадные бока
Не хватает языка.

Чтобы вымыть шею
Сыну,
Надо влезть
Ему на спину.

-Ох, - вздохнула кошка-мать,-
Трудно сына умывать!
Сам плескайся, сам купайся,
Сам без мамы умывайся.

Сын купается в реке.
Мама дремлет на песке.

У меня для тебя (В. Гофман)
У меня для тебя столько ласковых слов и созвучий,
Их один только я для тебя мог придумать, любя.
Их певучей волной, то нежданно-крутой, то ползучей, -
Хочешь, я заласкаю тебя?
У меня для тебя столько есть прихотливых сравнений -
Но возможно ль твою уловить, хоть мгновенно, красу?
У меня есть причудливый мир серебристых видений -
Хочешь, к ним я тебя отнесу?
Видишь, сколько любви в этом нежном, взволнованном взоре?
Я так долго таил, как тебя я любил и люблю.
У меня для тебя поцелуев дрожащее море, -
Хочешь, в нем я тебя утоплю?

Я капли дождя смахну со щеки,
Возьму тебя за руку снова.
И вспомню, как были с тобою близки,
Минуты веселья былого.
Как тайным секретом делилась с тобой,
Как вместе сбегали из дома,
Я помню все это, мой друг дорогой,
Тебе это тоже знакомо.
Я верю, что дружбе года не страшны,
Что в ней мы себя обрели.
Хочу, чтобы мы из любой стороны
Как прежде друг друга нашли.

Как можно чаще улыбайся.
И радость всем свою дари.
С улыбкой лёгкой просыпайся
От счастья в облаках пари.

Жизнь так прекрасна, улыбайся.
И радость в сердце береги.
Дарить улыбку не стесняйся,
Поверить в чудо помоги.

Мгновеньем каждым наслаждайся,
Вокруг ты только посмотри.
Когда вдруг плохо – улыбайся,
И радость встретится в пути.

Попробуй, просто улыбайся.
Себя раскрой от всей души.
И быть счастливым постарайся,
«Тебя я жизнь люблю» — скажи.

Жизнь так прекрасна, улыбайся.
И засмеётся мир с тобой.
Как можно чаще улыбайся.
Встречай улыбкой день любой.

Мой ангел-хранитель – немного скептик,
Такой же, как я сама.
Насыпаны перья в тугой конвертик,
Откроешь – придет зима.
Он скажет насмешливо: «Нужен кальций,
Вот — крылья уже не те…”
Коснется губами замерзших пальцев,
И скроется в высоте.
Он знает, что я по нему скучаю
И снова придет чуть свет.
Заварит на кухне покрепче чаю,
Поправит упавший плед,
Присядет устало у изголовья
И тронет меня за нос.
“Не спишь?” Хитрый прищур сквозит любовью.
“Варенья тебе принес. Ты знаешь, вчера вызывали к Богу,
Ругали тебя опять.
А я им сказал – не судите строго,
Ну что с нее, глупой, взять?
Вы дайте ей чуточку вдохновенья
И будет не до грехов,
И Бог передал мне с собой варенья
Для лучших твоих стихов”.
Смеется лукаво. Совсем не верит
В чудесную эту чушь.
Холодной ладонью мой жар проверит,
Вздохнет, поплетется в душ.
Вернувшись растянется в старом кресле,
Допьет свой остывший чай,
И мой недочитанный томик Гессе
Заложит пером с плеча.

Архипова

Всюду снег.
А. Бродский.
Всюду снег, в снегу дома -
Привезла его зима.
К нам спешила поскорей,
Привезла нам снегирей.
От зари и до зари
Славят зиму снегири.
Дед Мороз, как маленький,
Пляшет у завалинки.
А я тоже могу
Так плясать на снегу.

Весна, весна, пора любви,
Как тяжко мне твое явленье,
Какое томное волненье
В моей душе, в моей крови...
Как чуждо сердцу наслажденье...
Всё, что ликует и блестит,
Наводит скуку и томленье.
Отдайте мне метель и вьюгу
И зимний долгий мрак ночей.
1827
Пушкин